Сердечное спасибо всем тем, кто принял участие в сооружении и открытии памятника (реконструкции) синькасинцам, погибшим и без вести пропавшим воинам, участникам Великой Отечественной войны!
Памятник воинам — это не только архитектурное сооружение для красоты. Это наша дань уважения
и памяти. Это памятник горю и печали, ведь за каждой фамилией — море слёз, пролитых детьми,
вдовами, родителями и родственниками.
Мне хочется рассказать об одном воине — защитнике Ленинграда. Это командир взвода 559-го стрелкового полка 191-й стрелковой дивизии лейтенант Федор Иванович Макаркин, который 4 мая 1945 года был награждён орденом Отечественной войны 2-й степени за подвиг, совершенный 27 августа 1941 года на Ленинградском фронте.
Федор родился в 1919 году в деревне Синькасы девятым ребенком в семье солдата запаса, крестьянина Ивана Тимофеева. Всего в семье было 4 сына и 6 дочерей. В 6-летнем возрасте Федор остался без отца — тот умер от тифа. Спустя 5 лет чуть не погибла мать.
Федор окончил 10 классов Ходарской средней школы, одновременно заочно окончил Порецкое педучилище. Проработав пару лет преподавателем начальных классов в школе в посёлке Красная Звезда, в 1939 году он был призван на службу в армию. После службы поступил в Пензенское артиллерийское училище, после окончания которого был направлен на Ленинградский фронт. Когда началась Великая Отечественная война, Федор попал в разведку.
27 августа 1941 года он был в конной разведке на подступах к Ленинграду. Разведчики заметили большое скопление вражеских танков и вызвали огонь на себя. Федор не успел вовремя уйти из-под обстрела — подвела пугливая лошадь, которая от грохота натянула привязь, и Федор, отвязывая её, задержался. Получил несколько осколочных ранений.
Федора нашли через трое суток санитары. Так он попал в санчасть, в лазарет, а потом в институт нейрохирургии в Ленинград, где ему после длительного лечения удалили поврежденный глаз, а осколки в голове не стали удалять. Слишком слаб был боец после большой потери крови, а восстанавливать было нечем — началась блокада Ленинграда. Раненых не выпускали за черту госпиталя, а во дворе они съели всю траву и перекопали землю в поисках корней. Тяжело было с водой.
После прорыва блокады Федора отправили в свою часть на нестроевую службу. При переходе «Дороги жизни» по пути в часть он получил пулевое ранение в голову. Опять госпиталь и опять отказались удалять металл из головы. Посоветовали сначала дома набрать вес, а потом обратиться в Казань, где были хорошие профессора. Но мать Федора не пустила сына в Казань, боялась за его жизнь. Физический труд ему был запрещен, но он помог матери построить баню, сени и ворота. А работу по своим силам он найти не мог: учителем боялся из-за своего вспыльчивого после ранения характера. Военкомат продолжал призывать Федора на фронт, но врачи браковали. Федор стал подменять сноху в бригадирстве.
В марте 1946 года на правлении колхоза обсуждали список жителей деревни, кому ехать на заготовку дров для государства. Заседание было шумное, скандальное. Федор был против льготы для детей, членов правления. Он ушёл до закрытия заседания. Придя домой, стал метаться и биться головой о койку, лез на стену, дико кричал от боли. Фельдшер поставила диагноз «менингит» и никого не допускала к больному, боясь распространения болезни. После 3-дневного страдания 11 марта 1946 года Федор умер. Похоронен на сельском кладбище под скромным деревянным памятником. Мать знала кое-какие секреты о его смерти. Видимо, Федор упоминал в бреду имена тех, кто его избивал.
На похоронах Федора была моя мать, которая в это время работала в госпитале санитаркой в операционной. Она обратила внимание, что у Федора была пробита лобовая часть черепа. На работе поделилась своими сомнениями с хирургами и травматологами, те объяснили, что, пробив череп, убийца, вольно или невольно, дал толчок движению пули и осколка к мозгу, что сопровождалось сильными болями.
Да, у Федора были враги. С невыдержанной после ранения психикой, он грубил многим, не мог равнодушно смотреть, как гибнет урожай на колхозных полях, как расхищают его тыловые крысы, как он их называл. Прошло несколько десятилетий. У многих в деревне не осталось никого. Не осталось и у Федора. Его забыли, вычеркнули из списка живых, вернувшихся с фронта…
Такая же участь постигла Павла Макаркина. Он был призван на фронт, служил, вернулся после войны домой, обзавелся семьей. Погиб от рук бандитов, решивших ограбить машину с медикаментами и спиртом для аптеки Шумерли.
Я племянница Федора Макаркина, уроженка деревни Синькасы. Нахожусь в столь преклонном возрасте, что уже не выхожу за порог своей квартиры. И хочу успеть восстановить справедливость по отношению к памяти незаслуженно забытых фронтовиков.
Через газету обращаюсь к руководителю Торханского территориального отдела Алине Сергеевой: Вами сделано немало для улучшения жизни в доверенных Вам деревнях, куда входит и деревня Синькасы. Возьмите, пожалуйста, под свой контроль списки погибших и без вести пропавших, а также список вернувшихся участников войны на новом памятнике в деревне. А то получается, что ложка дёгтя портит бочку мёда.
Н. Албутова.