Наземный космонавт

В этом году 12 апреля исполняется 60 лет со дня первого полета человека в космос. Ежегодно в апреле мы с гордостью вспоминаем об этом величайшем для человечества событии, вспоминаем о первых космонавтах, о земляках, побывавших на орбите. Но мало кто знает про людей, которые дали стране эту фантастическую возможность, которые стали «первопроходцами космических трасс». Это испытатели космической техники, оборудования и границ человеческих возможностей. Они первыми надевали космические костюмы для их испытания и совершенствования, первыми в барокамерах испытывали действие высоты и перепадов давления на организм человека, вращались до умопомрачения на предельных и запредельных перегрузках на центрифугах.
Предполагают, что общее количество «нулевых космонавтов», начиная с 1953 года, когда было принято решение о создании специальной команды испытателей, составляло примерно 1000 человек. И один из них – Михаил Васильевич Свиридов — проживает в Шумерле.

Годен без ограничений

Зная о причине нашего визита, Свиридовы встретили нас с фотографиями, различными материалами и вырезками из газет о космических испытателях, и мы погрузились в далёкий 1966 год, когда молодого Михаила, проживавшего тогда в Казахстане, призвали в ряды Советской Армии. Во время нахождения в учебной части на Украине туда приехала комиссия из государственного научно-исследовательского испытательного института авиационной и космической медицины для отбора солдат в отряд испытателей. Всех «перекрутили, перепроверили» и из 1200 человек были отобраны 12, среди которых оказался и наш новобранец. Так солдаты оказались в Москве и на две недели были помещены в госпиталь ПВО, где продолжились обследования уже по медицинской части. В итоге только четверым поставили диагноз состояния здоровья, позволяющий принимать участие в испытаниях: «годен без ограничений». В четверке был и Михаил.

Узнав, через какой жесточайший отбор он прошёл, невольно возник вопрос: откуда такое отменное здоровье? «Секрета никакого нет, родители таким сделали, — улыбается Михаил Васильевич. – Что касается спорта, специально ничем не занимался. С ребятами все время гонял футбол, а зимой не сходил с лыж – вот и весь секрет. У меня у двери ещё всегда стояла гиря. Я никогда не проходил мимо, не подняв её пару раз».

На грани возможностей человеческого организма

Прибыл Михаил Васильевич в команду испытателей в сентябре 1966 года и уже в декабре провел первое испытание. «С его участием проведено 75 испытаний в составе вестибулярных раздражений голова-ноги и угловых ускорений, с нагрузками 1-2 ед; подъемов на высоту от 15 до 50 км, температурных положительных на земле и отрицательных на высоте 40 км, приемов лекарства и препарата, пребывания в объекте продолжительностью 5 и 318 часов, 11 и 14 суток, дыхания углекислым газом и химвеществами, ДПД – 30-150 мм рт.ст. на земле, воздействия шума интенсивностью 134 дб. по 30 мин, перепадов на высоту 40 км за 0,2 сек., разовых взятие крови, ОДНТ, физнагрузка», — читаем мы о М.В. Свиридове в книге Б.И. Бычковского «Наземные космонавты – первопроходцы космических трасс». Что кроется за этими сухими цифрами и терминами, нам поведал сам наземный космонавт.

«Это мы после 15-суточного эксперимента на высоте 50 км, — показывает фотографию Михаил Васильевич. – Объект у нас был такой же, как «Союз-1». Наша работа состояла в том, чтобы сидеть и дышать в совершенно герметичном объекте. В то время ещё не было длительных экспериментов. Проверяли регенерацию воздуха, на сколько суток хватает кислорода, перерабатываемого из углекислого газа аппаратом».
Из рассказа Михаила Васильевича узнаем подробности проведения испытания. Рядом с барокамерой в течение всего эксперимента находятся врач и механик. С испытателем связь держат при помощи рации. Для эксперимента к испытателям прикрепляются всевозможные датчики, и приборы фиксируют работу сердца, кровяное давление, дыхание, работу легких и другие физиологические функции. Также под чутким наблюдением находится техническое состояние оборудования и защитные средства испытателя. В состав испытания входят выполнение упражнений, имитирующих физнагрузку, дыхание чистым воздухом, углекислым газом, парами различных газов, масел и проверяются данные о реакции организма на них. Сам испытатель тоже ведет свои записи наблюдений. А снаружи сравнивают показания испытателя и приборов, при первых же признаках нарушения нужных показателей прерывают эксперимент. После завершения программы эксперимента испытателей «возвращают на землю» путем подачи воздуха в барокамеру. Как до, так и после испытания берется кровь на анализ. Затем испытатель составляет протокол.

«В первый раз показания испортились после того, как мы просидели двести шестьдесят часов. Мы не всегда чувствуем, что настал предел человеческих возможностей, а приборы фиксируют, и эксперимент прерывается, — поясняет испытатель. — По параметрам, которые с нас написаны, ученые делали выводы, как человек себя поведет в той или иной ситуации, каков его предел. На основании результатов этих испытаний была разработана система приемов дыхания в экстремальных условиях. Если на центрифуге космонавтам давали нагрузку до 4-5, максимум до 8 единиц, то испытателям — 12-13 единиц, чтобы проверить запас прочности, чтобы знать, сколько выдержит человек».

Не все эксперименты проходили бесследно для испытателей. Записи «уволен по медицинским показаниям» или «откомандирован в другую часть» означали, что человек уже не подходит для дальнейших испытаний, хотя практически здоров. М.В. Свиридов поведал нам случай, как одному из испытателей во время семисуточного эксперимента зажало руку, а он об этом сообщил только на третий день, хотя должен был сообщить сразу же. Эксперимент был прерван, но рука не действовала. Три месяца лечения в госпитале не дали результата, и испытатель был комиссован.

Михаил Васильевич все 2 года отслужил в отряде испытателей, но проблема со здоровьем коснулась и его во время эксперимента по выявлению реакции организма человека на аварийный сброс давления. Для этого испытания человек помещается в декомпрессионную барокамеру, похожую на огромный металлический бак. Нижняя часть тела испытателя остается под давлением, а верхняя часть испытывает резкий сброс давления. Вот тут-то и дал сбой организм Михаила. «пролежал я в госпитале долго, но отошел. Особых проблем со здоровьем не чувствовал. Была общая слабость. Если раньше не обращал внимания на сердце, то теперь я чувствовал, где оно расположено. Не разрешали вставать, ходить, но молодость брала свое. Как только врачи уходили, я одевался и бегом играть в футбол. Вот такими мы были», — рассказывает испытатель.

Годы, проведенные в отряде испытателей, научили М.В. Свиридова прислушиваться к самому себе, терпимости, дисциплине и чувству умеренности. «Это такое дело, что заиграешься, потеряешь чувство меры, концентрацию – и запросто можешь нанести ущерб здоровью. Всегда нужно было чувствовать грань, которую переходить нельзя», — говорит он.

Армейские будни

Собеседник поведал нам и о буднях необычной армейской жизни. Основной работой для испытателей считалось 2 раза в месяц «сходить на высоту» и 2 раза — на вестибулярное испытание. Доверительные отношения командующих к подчиненным были приятны солдатам и остались хорошим воспоминанием. Жили солдаты в трехэтажном здании института, никаких контрольно-пропускных пунктов не было. На первом этаже размещалась столовая, второй этаж был жилой, а на третьем находились медики, которые наблюдали за испытателями. «У меня как у командира отделения в кармане гимнастерки всегда были подписанные увольнительные. При необходимости у нас была возможность в любое время выйти в город, — вспоминает Михаил Васильевич. — У нас всегда водились деньги. По тем временам мы получали хорошую оплату за свою работу – 250 рублей в месяц. Такова была цена риска».

Он отмечает и то, что в отряде испытателей не было «дедовщины», превосходства старших над новобранцами. Здесь царил дух единства, причастность к общему великому делу объединяла всех.
Командование заботилось и об эмоциональном и психологическом состоянии испытателей. Каждые выходные организовывались для них культурно-массовые мероприятия – то выезды на природу в Подмосковье, то на различные соревнования, то встречи с известными людьми. Михаил Васильевич вспомнил встречи с Робертом Рождественским, с Владимиром Высоцким.

Один раз за время службы он побывал в отпуске на родине, два раза к нему в Москву приезжала любимая девушка.

С любовью по жизни

«Это моя Тамара Ивановна», — показывает девушку на фотографии Михаил Васильевич и с улыбкой смотрит на супругу, сидящую напротив нас. Они познакомились за год до призыва в армию, стали дружить и, можно сказать, с тех пор не расставались. «Позвал меня в Москву на Новый год и прислал деньги. А у нас в поселке все всех знали и отцу передали, что Тамаре какой-то солдат деньги прислал, — вступает в разговор Тамара Ивановна. – Отец интересуется, не продал ли солдатишка последнюю шинель? А откуда у Михаила деньги и где он служит, говорить было нельзя». Когда солдат приезжал в отпуск, взял с девушки слово никому не говорить о месте его службы. Долгое время, действительно, никто не знал, где он служил, даже близкие и родственники. А знаменитую теперь фотографию Михаила Васильевича в скафандре перед испытанием прятали, чтобы она никому не попадалась на глаза, даже от своих детей. Только когда рассекретили информацию о космических испытаниях, Валерий и Татьяна узнали, кем в молодости был их отец.

Следующая встреча в Москве состоялась через полгода, летом. Парень встретил любимую на вокзале с цветами, хотя должен был лежать в госпитале после того тяжелого испытания. Ну, а в дальнейшем два любящих сердца создали семью, вырастили сына Валерия и дочь Татьяну, состоялись каждый в своей профессии, отметили золотую свадьбу. Веселая и общительная Тамара Ивановна и серьезный и целеустремленный Михаил Васильевич за годы совместной жизни не растеряли легкости в отношениях. «Вот теперь он наконец-то полностью мой, — полушутя-полусерьезно произносит Тамара Ивановна. – Бывало, домой не загонишь. Сейчас мы всегда вместе. И на кухне вместе салатик нарежем, и погуляем, и отдохнем».

Мечтал вернуться в профессию

«Домой не загонишь» — это значит, целыми днями и ночами пропадал на работе. После службы Михаил Васильевич вернулся на родину, продолжил учебу в строительном техникуме, женился. В 1970 году Свиридовы переехали в Шумерлю.

Тогда многие ездили по всей стране, желая обосноваться в подходящем им месте. По такой же причине оказались Свиридовы в Шумерле, куда их позвали уже жившие здесь родственники из Сеченовского района Горьковской области. Для молодого строителя город на Суре, который полным ходом обустраивался, оказался лучшим местом для профессиональной самореализации. «Все время, пока я служил, мечтал вернуться в профессию», — говорит Михаил Васильевич, посвятивший трудовые годы городскому строительству в строительной организации «СУ-8». Начал он столяром, но вскоре после получения диплома строителя стал работать мастером. Жилые дома, 15-я котельная, канализационные очистные, огромные цеха машзавода, здание автошколы ДОСААФ, контора ПАТО, склады, ГСКБ, здание типографии, 10-е училище… И познакомились мы с Михаилом Васильевичем благодаря его коллеге по СУ-8 Алексею Сергеевичу Лосеву.

«Когда строили водозабор, он пропадал там сутками, — вспоминает Тамара Ивановна. – Приходит начальник и сообщает, что Михаила Васильевича нигде нет. Подозревают, не утонул ли? Потом оказалось, что он сел в укромном месте и незаметно заснул от усталости. Полностью был поглощен работой. А во время разлива реки как-то принёс домой щуку. Поймал руками».

За трудовыми буднями Михаил Васильевич не забывал о любимом виде отдыха – спорте. Увлекался биатлоном, участвовал в соревнованиях, а катание на лыжах он превратил в семейный отдых. «Мы часто всей семьей ходили на опушку леса кататься на лыжах. А рядом жила бабушка. накатаемся и к ней, на печку», — вспоминает детство дочь Татьяна.

Где же вы, мои друзья-однополчане?

Нас интересовал вопрос: не думал ли наземный космонавт остаться в Москве и посвятить свою жизнь космонавтике? «Как бы ни было престижно быть причастным к космическим исследованиям, я все же видел себя в другом – в строительстве, — отвечает Михаил Васильевич. — Даже Москва не держала меня. Мне были чужды столичная суета, напряжение». А вот шумерлинская природа покорила Свиридовых: кругом леса, зелень, цветущие сады — таких не было в Казахстане.

Многие сослуживцы испытателя остались в Москве, продолжили трудиться при институте. Одному из них – Сергею Нефёдову, в 1997 году было присвоено звание Героя России. Михаил Васильевич хранит статью в газете со специально сделанной для него надписью: «Моему первому командиру отделения команды испытателей 1967 года Мише Свиридову с самыми теплыми воспоминаниями. Пожелания семье пожить подольше и порадоваться побольше».

Воспоминания о годах службы Михаила Васильевича в отряде испытателей красной нитью прошли через всю дальнейшую жизнь супругов Свиридовых. Почти каждый год в последний выходной октября – в день встречи космических испытателей — они бывали в Москве. Бывшие сослуживцы передружились семьями, и гости из Шумерли ночевали то у одних, то у других. А в один год шестеро друзей на первомайские праздники приехали в Шумерлю. Почти всем составом собрались десять лет назад, в год 50-летия полёта в космос Юрия Гагарина, в Общественной палате РФ на международную конференцию «Экология планеты земля глазами космонавтов». Почти в каждую поездку супруги посещали памятные для космических испытателей места.

Супруги Свиридовы с горечью отметили, что в последние годы все чаще приходится собираться вместе для того, чтобы проводить в последний путь одного из своих. Да и в силу возраста и проблем со здоровьем выезжать становится все труднее. Но на помощь друзьям-однополчанам приходят современные коммуникации. «Тамара, устрой-ка нам встречу по скайпу», — получает сообщение супруга Михаила Васильевича, и вот уже испытатели сидят друг против друга у мониторов.

Как и все его сослуживцы, Михаил Васильевич уверен, что годы службы — лучшие в их жизни. Он горд тем, что был причастен к созданию и совершенствованию авиационной космической техники, что в обеспечении безопасности космонавтов есть и его доля.

Марина Ветликова.