Осколки — отголоски той войны

Великая Отечественная война и Великая Победа… Это величайшее событие 20 века. Это мощь и сила государства, бесценное достояние страны и народа на все времена и человеческая память во все века! Цена Победы была слишком велика и нам ли не помнить об этом… И у нас, ныне живущих, есть такой же великий долг перед поколением победителей — сохранить историческую правду о Великой Победе.

Мой отец, Александр Андреевич Мостайкин, родился 27 апреля 1922 года в деревне Лесные Туваны, в крестьянской семье. В 1934 году окончил Леснотуванскую начальную школу, после 4 класса продолжил учебу в Торханской. Окончив семь классов, учился в фабрично-заводском училище при древкомбинате в Шумерле. Потом, остался работать там же столяром цеха № 4 и проработал до начала войны. Был стахановцем и о нем писали в районной газете. Учился в вечерней школе № 7.
18 июля 1941 года был призван в армию. До армии он окончил курсы планеристов при ОСОВИАХИМе, и его сразу отправили в Харьковское лётно-истребительное училище. Будучи курсантом, он принимал участие в строительстве дотов и дзотов в Харькове. Еще до окончания училища его отправили в действующую армию, присвоив квалификацию стрелка-радиста.
В 1942 году воевал на Северо-западном фронте в составе 9-го авиагвардейского полка. В первом же боевом вылете на истребителе был ранен.
Сражался на западном фронте в составе 15-го артиллерийского дивизиона командиром расчета, на III Белорусском фронте — в составе 40-го гвардейского стрелкового полка 11-й гвардейской стрелковой дивизии 11-й гвардейской армии командиром взвода войсковой разведки. Начал боевой путь с обороны Харькова и завершил его наступательной операцией и штурмом крепости Кенигсберг в Восточной Пруссии на территории Германии. Был четырежды ранен и контужен.
За боевые заслуги отец был награжден орденами Славы III степени, Отечественной войны I и II степеней, медалями «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», «За взятие Кенигсберга», медалью Жукова и др. Также имел награду за труд в мирное время — звание ветерана труда.
Отец вернулся с фронта в 1946 году. В том же году женился на Вере Васильевне Рафиновой, уроженке деревни Лесные Туваны. Семнадцатилетней девушкой она принимала участие в заготовке леса и дров для Сурского оборонительного рубежа и для фронта до окончания войны. Награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». Вместе они вырастили и воспитали семерых детей: пятерых сыновей и двух дочерей. Все сыновья отслужили в армии, трое из них стали офицерами запаса.
Моя мать за долголетний добросовестный труд в мирное время и за воспитание детей награждена орденом «Материнская слава» III степени, медалью материнства I и II степеней, удостоена звания «Ветеран труда» и других наград.
Недавно с младшим сыном Владиславом искали на сайте «Память народа» сведения об отце и дедушке и нашли 8 документов военной поры, в том числе 2 наградных листа. В одном из наградных листов записано (дословно): «23.1.1945 г. товарищ Мостайкин со своим взводом, под интенсивным огнем противника, форсировал реку Прегель Восточной Пруссии и без артиллерийской поддержки опрокинул впереди стоявшего противника, расширив тем самым захваченный плацдарм. В этом бою взвод товарища Мостайкина уничтожил 2 пулеметные точки противника и до 20 немецких солдат. Достоин правительственной награды — ордена Отечественной войны II степени…»
У меня сразу перехватило дыхание, как будто ком в горле. И перед глазами вспыхнули кадры из кинофильмов со схожим сценарием и залпом, сложились такие строки, которые я посвятил отцу и его боевым товарищам — участникам штурма крепости Кенигсберг:

Маршал Василевский, командарм,
Приказал им захватить плацдарм.
…Взвод отца форсировал Прегель,
Град свинцовый пуще тяжелел.
Ринулся в атаку его взвод,
Ожил укрепленный вражий дзот.
Колошматил чертов пулемет,
Верил враг — никто здесь не пройдет.
Под ногами дыбилась земля,
Командарм давил: «Добавь огня!
Лейтенант, давай! Огонь! Огонь!»
В голове от взрывов стон и звон.
Два бойца со связками гранат
Показали фрицам русский ад.
Пулемет замолк, в атаку — взвод,
Двадцать немцев на пути — в расход.
Добежать до камня, до бугра,
Чтобы продержаться до утра.
… Взяли злополучный тот плацдарм -
Орден у отца, четвертый шрам.
Шли на запад армии в те дни,
Главный бой был где-то впереди!
… Не ослаблен вражеский оскал
У балтийских берегов, у скал.
Атакован был со всех сторон
Вражеский немецкий гарнизон.
Встречный сокрушительный удар,
Все смешалось — дым, огонь и гарь!
Штурмом взяли крепость Кенигсберг -
Бело-алый вперемешку снег.
Крепость взяли за четыре дня -
Немчуры не сдюжила броня.
Умирать и под конец войны
Молодые вроде не должны,
Но судьба у каждого своя -
Может, не родился бы и я!
… Наградной я твой читаю лист,
Между строк там взрывы,
пули свист…
Самый главный в доме оберег -
Та медаль за город Кенигсберг!

Отец неоднократно рассказывал про вылазки в тыл врага. мне почему-то врезался в память один случай. Под самый Новый год разведгруппа из соседней части отправилась на задание добывать ценные сведения и взять языка. Через некоторое время на передовой засверкали ракеты, застрочили вражеские пулеметы и автоматы. Что-то пошло не так, бой длился примерно полчаса, и все затихло… И появилось на свет стихотворение «Посвящается разведчикам… (по рассказам отца)»:
Передний край. Снег белый-белый,
Пушистый, мягкий, словно шерсть,
Был Новый год, год сорок первый, -
Часы отстукивали шесть.
Пришли солдатам поздравленья
От близких — всем до одного…
В семь в бой вошло подразделенье -
В живых осталось… никого.
Едва прочитанные письма,
Пробитый пулей партбилет.
Над елкой тишина повисла
И дым… потухших сигарет.

Быть разведчиком на войне… «В разведку слабых не берут, туда бесстрашные идут». Такова доля разведчика — одно неосторожное движение, одна ошибка, одно неправильное решение, запоздалая реакция — осознанная готовность ко всему…
Эти люди из особой стали
За родную землю погибали.
И для них важнее не медали -
Русские березы, реки, дали…

В послевоенные годы отец работал на разных шумерлинских предприятиях, в том числе в Шутовском торфопредприятии комендантом, на заводе комбайновых деталей — бригадиром. Более 15 лет проработал в Горьковской межоблсоюз заготконторе в качестве агента-приемщика и уполномоченного агента по заготовкам. Был бригадиром подсобного хозяйства Паланского лесобондарного завода.
Привожу еще один интересный факт из его биографии. После третьего ранения попал на излечение в эвакогоспиталь Шумерли. Это был реальный шанс встретиться с родителями и младшей сестрой Евдокией. Вымолил у главного врача госпиталя разрешение «сбегать домой». Из города до деревни Лесные Туваны напрямик по лесной дороге где-то 8 км. Разве это расстояние для молодого парня? Как он говорил, «как на крыльях прибежал к родному дому». Его сначала не узнали — он возмужал, стал ростом выше и сильнее, был в офицерской форме. Но мать, видимо, нутром почувствовала, завыла, услышав знакомые нотки в голосе у сына Саньки. Весь остаток дня и целую ночь мать не отпускала сына — плакала, обнимала, гладила руку, и говорила, говорила… На следующий день, рано утром, отправился на фронт — он еще не знал, что готовит ему судьба…
Война напомнила о себе еще раз в 1976 году, когда отец попал в автоаварию. После этого происшествия у него начались сильные головные боли. По настоянию сына Ильи, студента Рязанского мединститута, врачи сделали рентгенограмму. И обнаружили в носолобной части черепа, в левом полушарии, в веществе мозга три мелких металлических осколка! Это был настоящий шок — и для отца, и для родственников. Тридцать лет прошло, как кончилась война, а он ничего не чувствовал, боль не беспокоила. Сомнений ни у кого не было — это осколки гранаты, полученные на войне. Еще до этого случая старшие сестра Света и брат Николай рассказывали, что в послевоенные годы во время бритья у отца по щеке иногда стекала кровь тоненькой струйкой — бритва натыкалась на мелкий осколок и он его выдавливал. Видимо, организм таким образом освобождался от инородных тел. Осколки — отголоски той войны… Дали инвалидность II группы. До самой смерти отец принимал лекарства, хирурги военного госпиталя им. академика Бурденко говорили, что надо вскрывать черепную коробку, но при этом не давали никаких гарантий…
Отец был уважаемым человеком и непререкаемым авторитетом. Тому свидетельство — еще один случай из его жизни.
Однажды на пороге нашего дома появился солидный мужчина в белой рубашке, при галстуке, в хорошем костюме и пальто. Сразу было видно, что он не из наших, как оказалось потом — из Москвы. Он был главным инженером строительной организации, воздвигающей в Шумерле кожгалантерейную фабрику. Как оказалось, там проявились большие проблемы — не было рабочих рук, вскрылись ошибки в проекте, не могли завершить устройство половых покрытий на этажах — все время образовывались трещины. И кто-то, видимо, подсказал руководству фабрики, что товарищ А.А. Мостайкин, боевой офицер, «может поднять людей в атаку» — так фигурально охарактеризовали его. Ударили по рукам, отец за два дня собрал бригаду из 30 человек, все — леснотуванские мужики. Каждый день автобус отъезжал от дома в шесть утра, а приезжал обратно после семи часов вечера. По оживленным разговорам рабочих было понятно, что работа продвигается в хорошем темпе. А то, что леснотуванцы — мастера, умельцы и смекалистые ребята, известно всем. Так вот, они придумали там «что-то новое в технологии», и проблема с трещинами была решена. Объект был сдан в срок, и рабочие получили премии. Все были довольны, москвич долго благодарил отца. Еще один «бой» был выигран…
Еще много интересного и недосказанного осталось за кадром из жизни отца. Он умер в декабре 1998 года в возрасте 76 лет и остался в нашей памяти навечно.
Я помню все слова твои, отец,
Как первый раз сказал мне «молодец!».
И день Победы — всем он дням венец,-
Я помню! Я горжусь тобой, отец!
Еще я горжусь не статусом, не должностью, а прозванием «сын разведчика».

А. Мостайкин.

Автор записи: anna

Комментарии:

Добавить комментарий