«Любите ли вы театр так, как я люблю его?! »

Эти слова В.Г. Белинского я не случайно вынесла в заголовок статьи, так как в них подспудно заложена
проблема преемственности поколений — цементирующая основа предлагаемых воспоминаний.

Театр миниатюр, существовавший в третьей школе, остался приятным воспоминанием не только для его членов, для меня, его руководителя, но и для наших зрителей. Однако мои воспоминания о нем – это не просто возвращение к прошлому, но и желание осмыслить роль театра в жизни школы, в становлении личности моих ребят, в своей судьбе. Бесспорно одно: театр стал вехой в жизни всех, кто его создавал и им жил.
Большое всегда начинается с малого. Когда в 1978 году мы с моими пятиклассниками показали в школе первую программу, никто и не подозревал, что с этого представления началась жизнь еще одного школьного театра. Жизнь длиною в двадцать лет.
Начало было весьма удачным. И эту удачу я отношу к выбранному репертуару. Маяковский! Ну, разве мог он обмануть надежды ребят, жаждущих успеха?! Ну, разве могли его бьющие в цель стихи оставить равнодушными их исполнителей?! Ну, разве могли благодарные зрители не проникнуться искрометной сатирой поэта?! Программа по детским сатирическим стихам Маяковского была подготовлена к 85-летию со дня рождения поэта, а потому год рождения театра, 1978, оказалось так легко запомнить.
Не ставя далеко идущих планов, я всего-навсего хотела, чтобы ребята не прошли мимо юбилея поэта, которого сама очень высоко ценю. И даже тогда, когда в эпоху переоценки ценностей учителя литературы сжали количество часов на Маяковского до минимума, я щедро выделяла на его творчество по-прежнему много часов, ибо видела в нем мощь новатора, силу поэта, трагедию личности. И хотя статья не о нем, но я не могла не остановиться на своем отношении к Маяковскому, с легкой руки которого в нашей школе прописался свой театр.
На протяжении всей его жизни слово «театр» звучало иронично. С нашими ограниченными возможностями было бы слишком дерзко называть себя театром на полном серьезе. Конечно, это был обычный детский кружок художественной самодеятельности. Однако закрепилось же за кружком слово «театр» с добавкой «миниатюр». Что это? Наша претециозность? Или, наоборот, ограниченность: полное непонимание различий кружка и театра? Ни то и ни другое. Просто на смотре художественной самодеятельности (а они в то время во многом определяли лицо школы), где наша программа была представлена, нужно было как-то обозначить жанр своего выступления. Название «театр миниатюр» вполне соответствовало задачам смотра. И снова удача улыбнулась нам: раз прозвучав на широкую аудиторию, название приглянулось, и, не претендуя на нечто значительное, кружок так и просуществовал под эгидой «театра».
Театр в школе, где нет сцены, нет зрительного зала, маленькие, нестандартные помещения классов. Но есть ребята, для которых сцена – жизнь, радость, продолжение программы по литературе в вольной, увлекательной интерпретации. Ну, как не продолжать начатое?
И мы продолжали. Пять поколений артистов прошло через наш театр. 20 лет жизни. Для школьного кружка (не правда ли?) солидный возраст.
Когда я поняла, что наше начинание серьезно, я задумалась прежде всего над направлением театра. Стихи и юмор. То, что ребятам больше всего нравится. Это взрослые отходят от стихов, отдавая предпочтение прозе. А дети начинают постигать образную русскую речь именно со стихов. А если к ним примешивается еще и смеховая культура, то это уже 50 процентов успеха. Итак, пропаганда поэзии и воспитание культуры смеха – вот цель, которую я ставила себе в каждом очередном спектакле.
Без костюмов театр еще проживет, без декораций — нет. Но мы играли в основном в классах. Как же устанавливать там декорации? И тогда пришла идея ширмы, которая выполняла роль декорации, создавала настроение, акцентировала идею.
Как хорошо работалось в содружестве с учителями-художниками: В.А. Шкуновым и А.М. Таратиным! Они не просто понимали с полуслова, а вносили в спектакли свое видение, делали их яркими, красочными, зрелищными. Как только на генеральных репетициях появлялись декорации, у моих артистов открывалось второе дыхание. Не случайно же среди них бытовала такая шутка: «Сцена нам как дом родной, если ширма за спиной».
Менялись ширмы, менялся репертуар, менялись артисты. Неизменным оставалось одно – отношение к театру. Набирая каждый раз новую «труппу», я никогда не встречала сопротивления: не хочу, не буду, некогда. Репетиции – святое, представление – событие в жизни, успех – награда для всей команды. Эти незыблемые принципы оставались неизменными для каждого поколения.
Довольно быстро в жизни театра определилась еще одна особенность: рядом со старшей группой работала младшая. Последователи росли на авторитете предшественников.
Работу старших малыши воспринимали с восторгом, работу младших старшие оценивали снисходительно. А я умилялась, глядя на такие отношения, и думала: вот она, идеальная многодетная семья, где отношения между членами – прекрасная школа воспитания, где ребята, не отдавая себе отчет, проблему поколений из антогонистической переводят в доброжелательную: младшие учатся у старших, старшие примеривают на себя роль наставников и покровителей.
Сейчас можно слышать такое мнение: ребят нужно вовлекать в технические кружки, хватит им петь и плясать на сцене. Не умаляя достоинства технических кружков, скажу одно: они отнюдь не конкурентны художественной самодеятельности. Ребята очень тянутся к сцене, ибо она дает им то, что подчас не может дать жизнь: показать себя на вершине своих возможностей, ощутить публично минуты счастья.
Вот почему я твердо убеждена: без руководителя театру тяжело, без артистов его просто нет. Бесполезно считать, что творческих кружков лишнего. Ребята их не просто хотят, но требуют. Попробуйте с их требованием не считаться!
Третья школа всегда считалась с запросами ребят. А запросы их определялись не только желанием (хочу играть!), но и возможностями (что играть?), но и сомнениями (как играть?).
Одно из главных достоинств школы – возможность видеть рост ребенка, физический, духовный, интеллектуальный. Одно из главных достоинств театра – видеть, как из маленького творца вырастает творческая личность. Это сказывалось не только в том, что, взрослея, ребята справлялись с более сложными ролями, но и в том, что они в тупиковых ситуациях помогали мне своими режиссерскими находками. Конечно, не все, но те, для которых театр уже в школьные годы был не просто детским увлечением: Лариса Андреева (1-е поколение театра, теперь Л.Г. Туманова, режиссер народного коллектива «Коляда» ДК «Восход»), Лена Абрамова (2-е поколение, теперь – Е.А. Дроздова, завуч школы № 1), Лена Шилова (3-е поколение, в настоящее время живет в Люберцах).
Ребята могли подсказать интересный поворот в спектакле. И я всегда с ними соглашалась, т.к. свежий взгляд на роль – это всегда прорыв из застоя. Вот когда стиралась иерархия ученик-учитель и начиналось содружество единомышленников. В такие моменты ребята не чувствовали своего превосходства, т.к. всех объединяла общая радость: нашли, справились, преодолели.
Закономерный вопрос: за 20 лет наметилось развитие театра или он претерпел период застоя? Когда уходили из школы ребята третьего поколения, я обратила внимание на то, что в театре надо что-то менять. Дело в том, что первое поколение прошло школу В. Маяковского, Б. Заходера, С. Михалкова. Прекрасные тексты не могли не оказать влияние на вкус ребят: поэзия высокого уровня требовала большой отдачи в работе. И благодаря им — Л. Андреевой, К. Демидову, С. Георгиеву, Т. Ефремовой, Н. Матвеевой, С. Стасюк, И. Кузьмину, И. Зайцевой, В. Ильину, Н. Ласковенковой – театр состоялся, заявил о себе и потребовал продолжения.
И оно пришло. Второе поколение — Л. Абрамова, Т. Дубровина, С. Яргунин, К. Зиновьев, М. Князева, Ж. Чернядева, В. Явасов, С. Чернов, О. Мокрополов – поднялось до уровня Л. Филатова. Его «Федот-стрелец» был вершиной наших возможностей. Сказка только что появилась в журнале «Юность», привела в восторг меня, захватила ребят, имела особый успех у зрителей.
Героев сказки помнят до сих пор: элегантного, остроумного, эффектного скомороха в исполнении Лены Абрамовой, гламурную Бабу-Ягу (изумительный дебют Тани Дубровиной, ныне Т.А. Карагановой, начальника отдела образования Шумерлинского района), выдержанный в бурлескной манере генерал (С. Чернов) и, конечно, по-русски простодушный, по-молодецки бравый и хитроумный Федот-стрелец (Сережа Яргунин, а ныне С.В. Яргунин, директор школы № 3).
Третье поколение пришло на смену «корифеям». Л. Шилова, А. Бочкарев, О. Старостина, С. Анисимова, О. Анисимова, С. Парамонов, С. Ульяненко были не менее артистичными, но их «младший» период оказался ярче «старшего». И не потому, что ребята стали хуже играть или охладели к театру, а потому, что режиссер не справился с репертуаром. Успех «Федота-стрельца» уже не повторился. И тут пришло ощущение – преобразования необходимы.
Четвертое поколение формировалось только из мальчиков. И вот почему. К этому времени для нас открывалась уже новая литература, поэты Серебряного века, как магнит, притягивали на уроках, а значит, и на сцене. Программа по стихам Д. Хармса довольно своеобразно прозвучала благодаря тому, что С. Чекушкин был уморителен в женской роли. Это и натолкнуло меня на мысль оставить в театре только «мужское начало». Это была ошибка. Прием, который сработал раз, бесполезно эксплуатировать без конца. А мальчишки? Как и все мальчишки: чем старше они становились, тем острее чувствовали необходимость «женского начала» рядом. И моя «мужская» труппа — С. Чекушкин, Г. Фирсов, А. Вершинин, Р. Басиров – к концу своего пребывания в школе получила хороших партнерш: В. Новикову и Н. Евлачеву. Но это была уже какая-то сборная группа – коллектива не получилось.
Наконец, пробил час пятого поколения: Ж. Кирюшин, К. Саперкин, И. Тюкалова, И. Становова, М. Ляпнева, О. Молькова, С. Храмков, О. Федотов, В. Шилов, Ю. Богаев. С ними была поставлена «Батрахомиомахия» («Война мышей и лягушек»), древнегреческая сатира, ценность которой в том, что это первая европейская литературная пародия. Таким образом, выход на репертуар древнегреческой литературы – это, несомненно, достижение.
С последним поколением был и еще один эксперимент. Никогда не повторяясь в репертуаре, я решила с ним поставить сказку Б. Заходера «Мартышкин дом», которая когда-то была удачно сыграна первым поколением. Хотелось посмотреть, устарел ли спектакль? Оценку дал зритель. А.П. Бочкарева, завуч по воспитательной работе школы № 3, проницательно заметила: получились разные Мартышки: первая – в исполнении Л. Андреевой – утонченная и интеллигентная, вторая – в исполнении М. Ляпневой – дикая и необузданная. Сколько лет прошло, а зритель помнит первых исполнителей! И я поняла, как важно уметь работать с репертуаром, не повторяясь.
Теперь эстафету третьей школы приняла первая. У Е.А. Дроздовой (нашей Лены Абрамовой) своя студия «Дрозды». Эта студия – бренд первой школы. Мюзиклы «Дроздов» — событие в городе, т.к. их представления давно уже переросли рамки школы. Обратите внимание, как назвала Елена Анатольевна свой театр – «студия». Само понятие подразумевает учебу. И это очень правильно. принцип их театра очевиден: сначала научимся, потом покажем. Студийцев отличает высокая школа актерского мастерства и та неподдельная любовь к театру, которая позволяет уже новому поколению спрашивать: «Любите ли вы театр так, как любим его… мы?»
Театр первой школы – гордость города. А иначе и быть не могло, так как мы же… из третьей!
З. ШУРЫГИНА.

Автор записи: anna

Комментарии:

Добавить комментарий